Я – Сыр - Страница 37

(пауза 10 секунд)

Т: Ты должен расслабиться. Волноваться не нужно. Пожалуй, стоит принять пилюли. Успокоиться. Это только волна тревоги. Учащенное дыхание – это всего лишь волнение. Попытайся расслабиться.

(пауза 5 секунд)

А: Что случилось еще? Что случилось?

(пауза 10 секунд)

А: Где мой отец? Где мать?

Т: Ты должен успокоиться.

А: Что с ними? Где они?

Т: Пожалуйста, контролируй себя.

А: Что случилось? Что со мной теперь? Что будет? Я чувствую…

Т: Я думаю, что необходимо медикаментозное вмешательство. Я дам команду, и они придут. Лекарства успокоят тебя. Прогони ужас.

А: Что произошло? Что случилось?

Т: Нам надо остановиться. Это лучшее.

Он идут…

А: Пожалуйста…

Т: Хватит.

END TAPE OZK013

----------------------------------------------

Я наблюдаю. От дома Варней меня отделяет Аупер-Майн-Стрит. Стемнело. Холодает. Шапка натянута на уши. Руки окоченели. Я сжимаю отцовский портфель. На меня снова давит каменная стена, отделяющая здание Армии Спасения от брошенного супермаркета. Аупер-Майн-Стрит немноголюдна даже в час пик. Время от времени, по тротуару кто-нибудь проходит, и я даже могу коснуться его локтя – меня же заметить трудно. Я смотрю через улицу и вижу свой байк. Или, точнее, рукоятки его руля. Они торчат из-за перил веранды фасада. Он так близко и, вместе с тем, так далеко. Наверное, нетрудно забежать по ступенькам веранды, схватить байк, а затем умчаться прочь. Но постоянно кто-нибудь появляется перед этим домом. У Варней, наверное, большая семья. Люди разного возраста все время входят и выходят, словно это не дом, а какой-нибудь пансион. Я не могу дождаться, когда эти хождения прекратятся.

В конце концов, головная боль возвращается. Я купил в аптеке небольшую упаковку аспирина и попросил у аптекаря стакан содовой, чтобы успокоить желудок. Я проглотил три таблетки, а остальные выкинул в мусорный контейнер. Мне не надо иметь при себе таблетки аспирина, чтобы не перепутать их c какими-нибудь другими. Я снова вспоминаю о капсулах, и теперь рад, что не взял их утром. Многое пришлось пережить без них. Но голова чиста, чувства меня не подводят, и все, в чем я так остро нуждаюсь – это собраться с силами и вернуть себе байк. Пора действовать, но без лишних движений, без запинок и колебаний.

Можно было бы обратиться в полицию. Но это неоправданный риск. Я уже так близко подобрался к Ротербургу. Белтон-Фолс и мотель всего лишь в миле или в двух отсюда. Я легко доберусь до Ротербурга утром, и мне не нужны лишние вопросы в полиции. Они будут разбираться, что в столь поздний час делает в Вермонте этот ненормальный из Массачусетса. Все, что я хочу – это вернуть себе байк, найти мотель и выспаться, дать отдохнуть своим потертым ногам и ноющим костям, и только завтра утром в сиянии солнца прибыть в Ротербург-Вермонт.

Входная дверь дома Варней хлопает, и я снова на чеку, задерживаю дыхание, подтягиваю тело. Парень примерно моего возраста выходит из дома и на мгновение останавливается, смотрит вокруг – сначала в один, а затем в другой конец улицы. Он словно чувствует, что за ним наблюдают. Я снова вжимаюсь в каменную стену. Он идет к байку и пробегает руками по рулю, словно ласкает его, затем осматривает со стороны. Из дома выходит женщина и касается его рукой. Они о чем-то говорят. Я не могу услышать, о чем. Женщина кладет свои руки ему плечи, и он одергивается.

Внезапно, вспоминаю свою мать. Мне хочется кричать. Мне нужно ощутить ее руки на своих плечах. Я вижу, как близко эта женщина стоит к нему. Она начинает говорить, а он не смотрит на нее, поворачивается к ней боком. Я ненавижу его – не столько за кражу байка, сколько за то, что у него есть мать, а он стоит к ней боком! Меня наполняет агрессия, я готов перейти через улицу и избить его. Но я стою здесь, тяжело дышу и жду подходящий момент. Не хочу думать о матери и мучиться в одиночестве. Женщина заходит в дом, а парень несколько секунд стоит неподвижно, затем берет байк и катит его к ступенькам, спускается по ним и катит его через газон. Он огибает угол и направляется куда-то за дом.

Пора действовать. Я не могу потерять его из виду и дать ему исчезнуть за домом. Мне не известны размеры и планировка двора. Я кричу: «Эй, Джуниор Варней!» - собрав всю силу в голосе, и тем временем перебегаю через улицу. Проходящая машина легко задевает меня. Я падаю на шоссе и встаю.

Джуниор Варней останавливается и ошарашено оглядывается. Он закрывает собой байк словно щитом. Я приближаюсь к нему, и сердце молотит в груди. В смятении вижу, что он выше и массивней меня. Я огорченно вздыхаю. Мне не везет – никогда.

- Это мой байк, - говорю я.

- О чем ты? - спрашивает он, со злобой. Он собирается драться, и я чувствую, что снова кричу:

- Этот байк. Он мой. Ты утащил его на Майн Стрит.

- Ты сумасшедший, - говорит он. - Я купил его сегодня у приятеля. Я заплатил за него пятнадцать баксов.

- Врешь.

- Это ты врешь. Ты нагло врешь. Вали-ка лучше отсюда или получишь.

Я в ужасе, но хватаюсь за руль, отбрасываю портфель и дергаю байк. Это мой байк, и я приеду на нем в Ротербург-Вермонт завтра утром, и ничего меня не остановит. Ничего. Я отталкиваю его вместе с байком, мы падаем и нелепо возимся на земле, затем поднимаемся и продолжаем. И только слышно, как мы сопим и хватаем ртом воздух – по очереди. В этот момент на планете только мы вдвоем. И теперь он толкает меня, я теряю равновесие и падаю. Ударяюсь о землю и качусь. Он пытается бежать, держась за руль. Я подставляю ногу. Он спотыкается и падает на бетонный поребрик. Слышен хруст костей. Надо уходить, пока он не встал. Он шевелится и медленно встает. Я забираю байк – он мой. Оглядываюсь вокруг, наклоняюсь и поднимаю портфель. Ему удается достать нож, но я уже бегу с байком в направлении улицы. Оборачиваюсь, он стоит, шатаясь на ногах, и держится за челюсть. Но я уже верхом на байке, лечу. Лечу вниз по улице, не в ту сторону, куда мне нужно, без фонаря, во мраке. Но я еду. Подо мной снова мой байк. Педали крутятся легко, и я снова на пути в Ротербург.